Балаклавские тайны

Привожу здесь рассказ Дмитрия Киселева о брошеной базе подводных лодок в Балаклаве. Я был в Балаклаве в 1996г., но входа в базу на фоне прочих развалин и ржавого железа не увидел :-( . Да я тогда о ней и не знал...
Когда говорят: "человек пришел домой", обычно подразумевают нечто с крышей, окнами и дверью. Произнося то же самое применительно к кораблю,  представляют гавань, стенку, кнехты и швартовы. Но есть в Севастополе объект, когда-то предназначенный быть домом для подлодок. Домом в буквальном смысле. С крышей и дверями - такими, чтобы лодка могла войти и выйти своим ходом, а внутри дома - пережить ракетный дождик и ядерную зиму в компании еще нескольких субмарин, окруженных заботой командиров и ремонтников.
Если вы бывали в Балаклаве, то наверняка обращали внимание на огромные проемы, зияющие на уровне воды на западном берегу бухты.
Раньше ярко окрашенные буйки боновых заграждений у этих рукотворных пещер порой отводили в сторону, и тогда во чрево горы входила (либо выходила оттуда) одна из боевых субмарин Черноморского флота. Затем за лодкой снова смыкались боны, перекрывая путь в тоннели не только заплутавшим рыбацким моторкам, но и гипотетическим пловцам-диверсантам.
Если посмотреть на карту Балаклавы, заметно, что тоннель, угадываемый по порталам, "отсекает" от остального "континента" целый мыс, образуя как бы охранное полукольцо, по образцу "минных ходов" времен первой обороны Севастополя.
Недаром именно в толще этого мыса в послевоенные годы было сооружено хранилище ядерных боеприпасов. Если пройти по набережной от портала до портала, можно заметить несколько зарешеченных, закрытых и запертых ходов, ведущих туда, в святая святых Сверхдержавы, а ныне частью в бесхозные трущобы, а другой частью - в частные владения. Если быть точным - во владения Севастопольского морского торгового порта.
Когда-то здесь был другой порт. Военный. В два-три корпуса стояли у стенок подводные лодки, готовые выйти в море на боевое дежурство или по другим делам государственной важности. Помимо порталов тоннелей, выводящих к арсеналам, под землей располагались ремонтные мастерские и даже сухой док. Десятки станков, тысячи готовых запчастей, подъемные краны - там было все, что необходимо для быстрого возвращения в строй подводного корабля.
Теперь о былом великолепии напоминают лишь единственная украинская подлодка "Запорожье" и облезлая надпись "Счастливого плавания!" на том, что когда-то было, вероятно, казармой.
Наличие посторонних больше не беспокоит военных, и ворота всегда открыты. Оно и понятно: единого хозяина у этого берега больше нет. На полуразвалившихся и полностью разграбленных остовах зданий красуются многочисленные предостерегающие надписи "Собственность Погранвойск Украины" и "Дембель неизбежен!" Несколько лучше сохранились наземная трансформаторная подстанция и то, что находится за забором Торгового порта. До тоннелей же дела никому давно уже нет.
Когда россияне эвакуировались из Балаклавы, демонтаж продолжили местные жители и просто хваткие хозяйственники. Отвинчивали все, что отвинчивалось; снимали все, что снималось; вывозили все, что можно было вывезти.
Успеху вывоза особенно благоприятствовал тот факт, что в самое сердце горы, в завод, расположенный в глубине главного тоннеля, можно было без особых проблем въехать не просто на машине, а даже на небольшом подъемном кране. Именно поэтому в цехах подземного завода, некогда способного в кратчайшие сроки полностью вылечить искалеченную в боях субмарину, на сегодня остался один-единственный станок
(бывший, вероятно, сверлильным), который все равно больше не заработает, так как силовые кабели вырезаны до последнего метра, а медные детали сданы на металлолом.
Относительно мало пострадали фильтровентиляционные камеры и туалеты: первые из-за того, что редкий обыватель представляет, для чего в хозяйстве можно приспособить стационарный воздушный фильтр; а сантехника в объекте, как и в прочих нормальных бомбоубежищах,
отличалась простотой и прочностью, но отнюдь не престижностью и комфортом.
А более всего впечатляет южный батопорт. От старости или под действием неведомых сил он распался на две половины, одна из которых упала в канал, перегородив его. На изъеденном ржавчиной изломе видно, какой огромной работой была сама сборка створки этого батопорта:
сколько стальных листов требовалось сварить и обшить... А теперь этот труд пропал, и местные дети развлекаются, бросая железные гайки в канал.
В штольню детям ходить небезопасно. Равно как и взрослым. В тоннелях разинули жадные пасти канализационные люки, лестницы лишены перил, а мостки над водой канала местами просто обрушены. В бывших цехах бывшего завода под ногами торчат и валяются многочисленные металлические детали, не заинтересовавшие кладоискателей, но вполне способные покалечить неосторожного "сталкера". Единственное, что вам здесь не угрожает, - так это электрический ток: как я уже упоминал, от проводки осталось лишь воспоминание.
Встречаются там и хищники. Двуногие, естественно. Конечно, с кем угодно можно договориться, но лучше говорить, чувствуя за собой силу.
Если вы таковой не ощущаете - оставайтесь снаружи, ибо в тоннелях нет берегущей вас милиции, а в канализационных колодцах хватит места еще для многих тел.
Короче, прогулка по этому некогда благоустроенному подземелью ныне по опасности вполне сравнима со спелеотуризмом.
Впрочем, ортодоксальные спелеологи рукотворные подземелья не уважают. Считают, что нет в них красоты - ни в бомбоубежищах, ни в шахтах, ни в прочих погребах и канализационных коллекторах. В чем-то они, конечно, правы.
Но все-таки сходите в эту штольню - если, конечно, подберете надежных друзей с крепкими руками, выносливыми ногами, зоркими глазами и мощными фонарями. Навестите Ее, пока Она не рухнула. Ощутите размах былой Державы и ее Военной Машины.
Когда я собирал материалы по Подземному Севастополю, мне посчастливилось встретить человека, лелеющего идею создания в этих тоннелях музейно-туристического комплекса, включающего музей противоатомной защиты, музей-подлодку, музей вооружения и технических средств ВМФ и многое другое. Проект - уникальный, не имеющий аналогов в мире. Естественно, дорогостоящий. Но - реальный.