10 февраля русский мир чтит память Александра Сергеевича Пушкина. 179 лет назад погасла жизнь человека, благодаря которому состоялась не только великая русская литература, как явление мирового масштаба, но и собственно современный русский литературный язык. В 1820 году, без малого 200 лет назад поэт побывал в Крыму, оставив после себя – на радость экскурсоводам всех времён и народов – немало пушкинских мест, среди которых Бахчисарай, Бабуган-яйла, Керчь, Никита, Шайтан-Мердвень, Феодосия, Ялта.

Гурзуф в этом списке занимает особое место, как самое сакральное, самое пушкинское. Литературоведы до сих пор ломают копья, споря, можно ли считать гурзуфское побережье прототипом того самого Лукоморья. Но все они сходятся в одном: взлёт пушкинского гения начался в Гурзуфе с трёх счастливейших в его жизни недель. Здесь на смену легковесным юношеским элегиям, написанным одним росчерка пера, появляются знаменитые пушкинские черновики, здесь к поэту приходит зрелость.

 

В Гурзуфе сохранился дом, где жил Пушкин, ставший колыбелью его «Онегина». В 1811 году это здание построил и рядом заложил парк генерал-губернатор Новороссии и Бессарабии герцог Эммануил Осипович де Ришелье. Оно само по себе замечательно тем, что стало первой европейской постройкой в Гурзуфе. Но также, как встречаются невезучие люди, так и дома бывают с «плохой кармой». До революции мемориальное здание переходило из рук одних владельцев в другие: от графа Воронцова – киевскому губернатору Фундуклею и его племянницам, затем предпринимателю Губонину и т. д., нигде надолго не задерживаясь. А в советское время всё стало ещё хуже, дом оказался и вовсе «за решёткой»: после 1917 года имение Ришелье было национализировано, а двухэтажное строение герцога стало госдачей. В 1965 году исторический парк Ришелье был разделён, и часть вместе с домом отошла Четвёртому Главному управлению, здесь был построен новый корпус санатория «Пушкино». Общественность (в том числе известный учёный-пушкинист Борис Томашевский, актёр Ираклий Андронников, поэты Михаил Дудин и Леонард Кондрашенко) неоднократно пыталась «освободить» здание. Но лишь в 1989 году, после очередной волны резонансных выступлений, правительство наконец-то решило в мемориальном доме провести реставрацию и открыть музей.

Что же за тайны скрываются в этом здании и почему они так «страшно далеки от народа», – готова поделиться директор Наталья Богданова.

 

Можно сказать, что у Пушкина с первого дня установилась мистическая связь с Крымом и Гурзуфом, которая продолжалась всю жизнь. Для него Крым – знаковое место. Представьте, в 1820 году после появления эпиграмм и стихотворений «Вольность», «Деревня» над Пушкиным нависла серьёзная угроза. Его могли выслать в Сибирь и только вмешательство друзей поэта – Карамзина и Жуковского – смягчило гнев высоких лиц, в том числе императора Александра I. По государственной надобности его, как чиновника Коллегии иностранных дел, отправляют в Екатеринослав (нынешний Днепропетровск). Здесь он встречает своих друзей, семью Раевских, которые ему и выхлопотали отпуск для поездки на Кавказ и в Крым. Пушкин серьёзно болен, находится в угнетённом состоянии и уже несколько месяцев ничего не пишет. Но, оказавшись в Гурзуфе и видя эти пленительные картины, он испытывает от буйства окружающей природы сильнейшее эмоциональное потрясение. Кроме того, Пушкин у Раевских впервые окунается в атмосферу счастливых семейных отношений, ведь в собственной семье он не был счастлив. В Гурзуфе к нему возвращается муза, и начинается взлёт пушкинского гения. Здесь он начал писать «Онегина», «Кавказского пленника» и ещё более десятка поэтических набросков. В его поэзии всегда будет присутствовать и чувствоваться Крым – в дыхании моря, в южном колорите природы. Он всю жизнь будет мечтать о том, чтобы вернуться сюда. О каком другом месте поэт мог написать «счастливейшие минуты моей жизни»? Потому что только здесь он был счастлив, свободен и любим.

 

В последствии в биографии поэта появляется несколько интересных крымских моментов, по которым чувствуется, что мысль о полуострове никогда не покидала его. Например, известно, что за две недели до долго откладываемой свадьбы с Гончаровой поэт пишет письмо Сабаньской в Ореанду, в котором говорит о своей мечте жить в домике на берегу моря. Второй факт появляется в ноябре 1836 года, тоже в сложный жизненный период, за два месяца до дуэли. В письме Голицыну в Артек Пушкин говорит: «Как я завидую вашему прекрасному крымскому климату. Моя затаённая мечта – вновь посетить эти места». И ещё один малоизвестный факт сообщает уже Наталья Богданова.

 

В жизни поэта можно найти такой «мистический треугольник: Царскосельский лицей – Пушкин – Ялта, – утверждает Наталья Валентиновна. – Один из первых градоначальников Ялты Галахов закончил Царскосельский лицей, а его брат был знаком с Пушкиным. О самом Галахове мало сохранилось сведений, но известно, что дедушка Галахова по наказу Екатерины II сопровождал Пугачёва до Москвы. Более того, от дедушки в семье сохранились путевые записки, которые Галаховы передали Пушкину. Сейчас в российском архиве хранится эта рукопись уже с пометками Пушкина, которые он сделал во время работы над материалами по пугачёвскому восстанию.

 

Мистика пушкинского дома

По словам Богдановой, пушкинский музей в Гурзуфе – мистическое место, потому что в историческом доме и в старинном парке ощущается присутствие поэта. В доме-музее происходит много необъяснимого. Так, его сотрудники уже знают, когда их ждут неприятности, а когда – хорошие новости, и предвещают это всё какие-то необычные запахи в залах музея.

 

Он даже снится сотрудникам музея и разговаривает с ними. Может быть это связано с тем, что по пушкинскому поэтическому завещанию именно здесь живёт его душа, – предполагает директор музея. – Помните? «Так если удаляться можно Оттоль, где вечный свет горит, Где счастье вечно, непреложно Мой дух к Юрзуфу полетит».

Можно по-разному относиться к экстрасенсам, но они определили, что душа Пушкина живёт в кроне его кипариса, они утверждают, что можно даже общаться с этим деревом. Да и в самом доме иногда чувствуется присутствие поэта. Когда мы заходим в экспозиционные залы, то здороваемся с Александром Сергеевичем, и это не просто ритуал. У нас был давний случай, я ещё здесь работала экскурсоводом. Тогда одна из сотрудниц, выходя из кабинета, нечаянно захлопнула дверь на задвижку. Старые двери в доме – толстые, стены – ещё толще и ничего сделать нельзя, ни выбить, ни поменять замок. Мы вызвали столяра, который решил по приставной лестнице подняться и попробовать попасть в кабинет через окно, выставив стекло. И вот мы сидим втроём под захлопнувшейся дверью и ждём, потому что нам необходимо забрать документы. Вдруг слышим: какой-то шум в кабинете, после чего ручка в двери начинает вращаться сама. Мы ещё тогда переглянулись, удивившись, что столяр сумел молниеносно обежать весь двор, подняться на второй этаж и бесшумно выставить окно. Но тут мы взглянули в окно и увидели рабочего, который ещё только шёл внизу под окнами, и в этот момент старая дверь распахнулась сама.

 

Ещё Богданова рассказывает и другие истории о том, как одна из охранниц не смогла здесь работать и ушла из музея. Женщина каждый вечер, во время дежурств, слышала, как на втором этаже совершенно явственно звучали чьи-то шаги и кто-то двигал мебель.

 

Ещё был случай. В одну из очередных годовщин смерти Пушкина мы заказали панихиду, – припоминает директор. – Она проходила в третьем зале, где у нас находится портрет Пушкина. Я всех пришедших хорошо знаю, идёт панихида. Мы с другой сотрудницей стоим рядом и вдруг слышим, как кто-то разговаривает на французском языке. Притом, что никто из присутствующих французского не знает. И звук этот идёт не сбоку, а откуда-то сверху. Мы с ней переглянулись и поняли, что слышим это вдвоём. Или был другой странный случай в день рождения Пушкина, около лет 20 назад. Погода была просто мерзкая, ливень небывалый, а мы пригласили много гостей, в расчёте, что праздник будет проходить на улице. Куда народ девать? Мы со знакомым пошли просить Пушкина, чтобы погода исправилась. Попросили. И что вы думаете? Где-то минут за пять до начала праздника вдруг слышится сильный раскат грома, небо мгновенно проясняется, ливень прекращается и сияет солнце. После торжественного открытия на улице у нас шло выступление поэтов в клубе военного санатория, и как только мы вошли в помещение клуба, тут же снова полил ливень. Вот что это такое?

 

Итак, времена и государства менялись, после советского пришло украинское, но пушкинский дом продолжал оставаться «под замком». До сих пор на воротах, ведущих в санаторский парк красуется надпись «Пушкино», хотя сейчас её следовало бы переписать на «Азарово». Ведь ни для кого не секрет, какому частному лицу принадлежит эта закрытая территория. И вот Крым уже два года как «наш», а в судьбе злосчастного учреждения ничего не изменилось. «Вольность», за которую Пушкин был выслан из Санкт-Петербурга, так для до него и не дошла. Крымские власти делают робкие попытки освободить музей, то обещая ему передать в собственность один гектар земли из четырёх, отошедших владельцу санатория, то вдруг объявляют его историко-литературным заповедником и сливают с ялтинским музеем Чехова. Но пока музей продолжает находиться в осаде, попасть в него можно только в составе экскурсионной группы. Если таковой нет, то близко к объекту культуры и общественному достоянию не подойдёшь. По последним слухам, Азаров-младший сейчас активно ищет покупателей спального корпуса санатория. Что будет с парком – пока не ясно, но вроде бы его планируют перевести в ведение Министерства культуры Крыма.

Кто знает, может быть многострадальный дом Ришелье наконец-то выйдет из многолетнего заточения и превратится в обыкновенный музей Пушкина в Гурзуфе, куда наконец-то сможет попасть любой желающий.

Жанна Барышникова