Два военных корабля ВМС ИРИ, впервые за 32 года вошедшие в Средиземное море, насмерть перепугали США и Израиль.

Эту новость сообщили все основные информационные агентства мира: в 05:45 часов утра во вторник, 22 февраля, впервые со времен Исламской революции два военных корабля ВМС Ирана вошли в Суэцкий пролив. В составе отряда фрегат Alvand и военный транспорт-танкер Khark. Иранский новостной сайт PressTV сообщает, что экипаж Khark составляет 250 человек, а на борту корабля находятся три вертолета. Alvand вооружен торпедами и противокорабельными ракетами. Конечная точка их похода известна – сирийский порт Латакия на Средиземном море. Объявлено, что иранцы примут участие в совместных учениях с сирийскими моряками. Но после учений восвояси они не торопятся, останутся в Латакии, как минимум, на год «с учебно-разведывательными целями».

Глава правительства Израиля Биньямин Нетаниягу тут же назвал это известие «чудовищным». Глава МИД этой страны Авигдор Либерман заявил, что демарш, который иранцы не позволяли себе в течение последних десятилетий, призван продемонстрировать уверенность режима аятоллы в своих силах и их растущую день ото дня наглость. Министр призвал мировое сообщество осознать, что Израиль не будет игнорировать подобные провокации и потребовал «поставить Тегеран на место».

Схожие комментарии несутся и из Соединенных Штатов. По мнению Дэвида Шенкнера, руководителя программы арабской политики в Вашингтонском институте ближневосточных исследований, появление иранских кораблей в Средиземном море создает ситуацию, «как минимум, неудобную и дестабилизирующую».

На первый взгляд, все это выглядит довольно странно. Два корабля, один из которых к тому же вспомогательный, никак не способны хоть сколько-нибудь изменить баланс сил в Средиземноморье. Ну, вошли иранцы в море, в котором не появлялись 32 года. Мало ли кто в Средиземном море ходит? Чего такой переполох-то?

Объяснение простое. Богатые нефтью арабские страны, многие из которых находятся на здешнем побережье, дестабилизированы массовыми бунтами и гражданскими беспорядками. Правившие много лет режимы рушатся один за другим. Кто придет им на смену? И кого тот, кто придет, выберет себе в союзники, а кого во враги? Американцы, европейцы и израильтяне, не жалея ни сил, ни денег, пытаются выстроить выгодные для себя политические конфигурации. А тут вдруг появляется новый могущественный игрок, который способен спутать все карты.

Уже сегодня из самого факта прохождения иранцами Суэцкого канала эксперты пытаются делать далеко идущие выводы. Допустим, такой. Корабли под флагом Исламской республики Иран не случайно ведь три десятилетия не проходили в здешних местах? Разрешение им не давал чрезвычайно зависевший от Соединенных Штатов египетский режим Хосни Мубарака. Только Мубарака свергли, как Суэцкий канал для посланцев Тегерана распахнулся настежь. Тот же Дэвид Шенкнер считает, что это достаточно красноречиво свидетельствует о том, куда дрейфует политика нового официального Каира.

Что означает решение Сирии на целый год оставить в своем порту иранские корабли? Как поведет себя в новых политических раскладах движение ХАМАС и «Хизбалла»?

В общем, внезапное вторжение Ирана в глобальную политическую игру в Средиземноморье и на Ближнем Востоке, похоже, способно спутать многие карты. К чему это может привести? Обозреватель «Свободной прессы» попытался разобраться с помощью наших экспертов.

Президент Института стратегических оценок, профессор кафедры мировых политических процессов МГИМО Александр Коновалов.

— Стоит ли опасаться решительного вмешательства Тегерана в процессы, бушующие в арабском мире?

- В целом то, что происходит сейчас в Средиземноморье и на Ближнем Востоке, выгодно Ирану потому, что ослабляет позиции там американцев. Хорошо ли это для мира, в том числе для России? Большой вопрос. Потому что Иран – это проблемы с точки зрения распространения ядерного оружия и ракетных технологий. Если в этом направлении Тегеран даже не перейдет красную черту, а просто подойдет к ней, немедленно начнет действовать Израиль. Ни нас, ни Вашингтон при этом Тель-Авив спрашивать не будет. И тогда непонятно, в какую сторону все повернется.

— Существует ли, на ваш взгляд, опасность, что иранцы сделают все, чтобы к власти в нестабильных сейчас странах пришли радикальные исламисты?

- Не думаю, что Тегерану это нужно. Ведь исламисты очень разные. Существуют сунниты и шииты. Радикалы есть с обеих сторон. Иран — самая крупная шиитская страна. А, например, Саудовская Аравия – суннитская. Между этими двумя течениями ислама серьезный конфликт. Он может вылиться и в конфликт между государствами того же Ближнего Востока. Последствия невозможно себе представить.

- В Москве появились сообщения, что события в арабских странах могут губительным образом сказаться на российском экспорте оружия. Называется даже сумма наших экономических потерь в случае, если будут пересмотрены уже подписанные контракты, – до 10 миллиардов долларов. Этого стоит опасаться?

- Я такой опасности не вижу. Наши традиционные покупатели в регионе, крупнейший из которых Сирия, никуда не денутся. Американцы при нынешних раскладах им ничего продавать не станут. А те, кто, как Египет, давно переориентировался от нас к Западу, нанести ущерб России не способен. Потому что ему и расторгать нечего. А вот американцы могут понести потери, если их влияние в арабских странах в итоге этих бунтов ослабеет. Кроме того, возможны варианты, что спрос на оружие, в том числе российское, в регионе только вырастет. Так всегда случается там, где начинаются военные действия. Потому что оружие – это хлеб войны.

Президент Академии геополитических проблем генерал-полковник запаса Леонид Ивашов.

— Означает ли появление иранских военных кораблей в Средиземном море попытку Тегерана вмешаться в большую политическую игру по установлению нового миропорядка на арабском Востоке?

- Означает, конечно. Иран просто не может не вмешаться. Им важно, чтобы в итоге происходящих потрясений к власти в регионе не пришли проамериканские и произраильские режимы. Прежде всего, в ключевых странах — Египте и Ливии. В этом заключаются важнейшие интересы безопасности и развития Ирана.

— А чего это весь арабский мир вдруг поднялся на дыбы? Говорят, подтолкнул резкий рост цен на продовольствие на фоне бедности, коррупция правящих верхушек?

- Все это там имеет место. Но главное — нынешние революционные события в ряде стран арабского Востока означают, что живущие здесь народы мучительно ищут свой путь в мире. Пока они не сумели найти подходящую для себя политическую модель, сочетающую национально-религиозный традиционализм и модернизацию. Поэтому сильно отстали от других. Например, от индусов и японцев, которым удалось такого баланса добиться.

— А Ирану удалось найти?

- В определенной мере это у Тегерана получилось.

— Однако если иранцы принесут на берега Средиземного моря свои порядки, то в охваченных беспорядками странах могут прийти к власти исламские фундаменталисты. Разве в таком повороте нет опасности и для России?

- Не думаю, что это случится. Мы же видим, что ни в одной из охваченных беспорядками стран на улицах нет исламских лозунгов. Те же «Братья-мусульмане» ведут себя спокойно. Массовой поддержки у них нет, потому что в арабском обществе есть осознание, что приход к власти этих сил означал бы консервацию развития их государств. Мне кажется, сирийская модель развития арабам ближе, чем иранская.

— Сирия и Иран – стратегические союзники. И при этом между ними существенные различия?

- Очень существенные. Прежде всего, Сирия – это светское государство, а Иран – нет. В Сирии благополучно уживаются и мусульмане, и христиане, которых там около 15 процентов.

— Кроме Ирана другие ключевые политические игроки тоже пытаются влиять на будущую расстановку политических сил в бунтующих арабских странах?

- И США, и Европа, и Израиль очень активно в этом участвуют.

— А Россия?

- А вот мы не участвуем. Нет у нас никакой внятной собственной геополитики ни в бассейне Средиземного моря – нигде нет. Нет своего проекта ни в мире, ни на арабском Востоке. Не пытаемся формировать союзников. Просто сидим и наблюдаем.

- Если бы что-то подобное происходило в ключевом районе мира в советские времена, туда бы уже полным ходом шли наши боевые корабли. Да и находились там до 1992 года на постоянной основе советские 5-я Средиземноморская и 8-я Индийская оперативные эскадры. Любые политические решения принимались с учетом этого фактора. Сегодня в районе событий есть кто угодно. Вот даже иранцы подошли. Только нас нет. Почему?

- Потому что, во-первых, и посылать некого, ничего боеспособного не осталось на российских флотах. А во-вторых, если никто в Кремле не сформулировал, что защищать – зачем же посылать корабли?

Из досье

В начале мая 2009 года в Дамаске состоялась встреча президентов Ирана и Сирии, после которой они заявили, что отношения между Ираном и Сирией носят стратегический характер и служат примером не только для региона, но и для всего мира. Ахмадинежад и Асад добавили, что Иран и Сирия руководят важными изменениями в регионе, что является одной из составляющих нового мирового порядка, который придет на смену старому порядку, которым со времен окончания второй мировой войны управляла Америка.

Ахмадинежад и Асад также призвали изгнать иностранные войска из региона и подчеркнули, что с этого момента Ближним Востоком будут управлять жители региона – под руководством Сирии и Ирана.

Ахмадинежад добавил: «Наряду с сопротивлением и непоколебимостью мы также должны стремиться создать новый мировой порядок; в противном случае появятся новые деспотические режимы». Он охарактеризовал основные западные ценности как «антигуманные и принадлежащие к прошлым десятилетиям». И заявил: «Они [жители Запада] пытаются открыть новые двери ключами от старых замков и не замечают, что сегодня гуманный и божественный путь является кодом, который откроет замки человечности. Они отстают на десятилетия, и их можно назвать политически отсталыми… Философия и порядок, возникшие после второй мировой войны, завершили свой путь».